Мать заключенных: государство должно добиваться мира
Несмотря на то, что курдское освободительное движение откликнулось на призыв Абдуллы Оджалана и предприняло первые шаги со своей стороны, государство всё ещё действует нерешительно. Турецкие власти до сих пор не сделали ничего, что вызвало бы народное доверие, и общественная реакция не стихает.
Тюркан Илдыз – мать двоих сыновей, находящихся в заключении, – подчеркнула, что курды хотят мира, но любое урегулирование возможно только на основе взаимных шагов. В беседе с ANF женщина заявила, что выступает против принуждения к раскаянию.
«Мы хотим свободно жить на своей земле»
Тюркан родом из Мардина. Она рассказала нам, что из-за давления её семья была вынуждены покинуть свою деревню и теперь с трудом живет в Стамбуле: «Мы из Мазыдагы, города в провинции Мардин. На сегодняшний день мы живем в Стамбуле уже 14 лет. Курдским матерям очень трудно выживать в таких городах. Поскольку мы не знаем турецкого языка, мы сталкиваемся с большими сложностями. Мы хотим вернуться на нашу землю, в родную деревню, к чистой воде. Мы хотим вернуться на землю наших отцов и матерей и жить свободно. Как и другие народы мира, мы хотим жить в мире. Здесь мы не чувствуем себя свободными людьми.
Мы переехали сюда, и позже мой старший сын поступил учиться в университет Диджле в Амеде (Диярбакыре). Во время столкновений и борьбы за самоуправление он отправился в Нусайбин, где был ранен. После ранения он был взят под стражу и сейчас находится в тюрьме. Его постоянно переводят в разные тюрьмы. Я ездила за ним в Эрзинджан, Эрзурум, Токат, Бодрум, Диярбакыр, Мардин, стамбульскую тюрьму Силиври. Конечно, я поеду снова, потому что наши дети – наша жизнь и наша честь.
Заключенные, томящиеся в турецких тюрьмах, – это наша честь, будущее и надежда. Мы хотим, чтобы наши дети были освобождены из тюрем в дни свободы и вернулись с гор.
У моего сына Хайдара рак печени, он болен уже два года. Другой мой сын, Ибрагим Халил, также находится в тюрьме, которая расположена в Текирдаге. Он был приговорен к двум пожизненным срокам при отягчающих обстоятельствах. Ибрагима содержали в одиночной камере в течение пяти месяцев. Эти условия очень тяжелы».
Один из сыновей Тюркан пропал
Наша собеседница рассказала, что один из её детей пропал без вести. После того, как суд приговорил его к 25 годам тюремного заключения, семья подвергалась ежедневным преследованиям со стороны полиции и слежке, но новостей от сына не поступало уже четыре года. Женщина продолжила: «Моего пропавшего сына зовут Мехмет Зеки. Он провел в тюрьме один год. После этого заключение заменили на судебный контроль, и он находился под подпиской о невыезде в течение шести лет. По истечении этих шести лет он был приговорен к 25 годам лишения свободы. Каждый день за ним наблюдали. Полиция ежедневно проводила обыски в нашем доме, спрашивая: «Где Мехмет Зеки?». Иногда мы отвечали, что он в родном городе, иногда – что он на работе. Каждый раз мы давали другой ответ. Они постоянно следили за Мехметом. Возле нашего дома всегда стояли черные машины без опознавательных знаков.
Мы не получали от него вестей целых четыре года. Мы не знаем, жив он или нет. Мы не знаем, сбежал ли он куда-нибудь или был похищен силовиками. Мы каждый день ждем новостей о сыне. Остался ли он в живых? Мы хотим знать.
Мы также хотим, чтобы этот переговорный процесс увенчался успехом; возможно, тогда мы узнаем о судьбе моего сына. Мы подозреваем, что его похитили люди из тех черных машин без опознавательных знаков, которые стояли возле дома. Власти должны были прислать нам какую-то информацию. Если он жив, мы должны знать об этом факте; если он был убит, нам должны сообщить о его смерти. Я не верю, что он ушел сам. Если бы это было так, за эти четыре года он нашел бы способ послать нам какое-нибудь сообщение».
«Мы не приемлем требований о раскаянии»
Тюркан также выступила против требований к заключенным, которых вынуждают «раскаиваться», чтобы выйти на волю: «Ожидать, что кто-то, кто провел в тюрьме тридцать лет, почувствует раскаяние, совершенно нелогично. Вы держите человека взаперти десятилетиями, потому что он требовал соблюдения своих прав. Вы отняли у него тридцать лет жизни. Как вы можете ожидать, что он будет испытывать угрызения совести? Это неприемлемо. Я не смогла бы согласиться с таким подходом, и мои дети тоже».
«Матери хотят мира»
Тюркан Илдыз добавила, что на данный момент необходимо сделать новые шаги в рамках урегулирования, однако, государство бездействует: «Мирный процесс начался. Теперь наши дети должны быть освобождены. Мы матери, и мы хотим мира. Конечно, необходимо предпринять правильные шаги. До сих пор не было сделано практически ничего. Когда начался этот диалог о мире, мы были полны надежд, но наши чаяния тают, потому что до сих пор не было предпринято никаких прозрачных действий.
Уже состоялась церемония сожжения оружия, но государство бездействует. Я хочу ещё раз сказать: будучи матерями, мы хотим мира. Они говорят, что все мы братья, и мы тоже хотим братства. У нас нет невероятных требований; мы хотим братства, мира и равенства.
Двое моих сыновей находятся в тюрьме, а один пропал без вести четыре года назад. Как мать, я хочу воссоединиться с ними всеми. Если мы желаем, чтобы в стране наступил мир, мы должны помочь нашим детям. Мы хотим, чтобы четкие шаги были сделаны немедленно. Необходимо действовать, чтобы наши дети могли быть свободны, чтобы мы могли встретить их и обнять».
Илдыз добавила: «Если наступит мир, оружие должно будет замолчать. Если наступит мир, практика назначения провластных мэров в оппозиционные муниципалитеты должна прекратиться. Если наступит мир, свободы должны расшириться, а угнетению курдского народа должен быть положен конец. Я очень хочу верить в мирный процесс, но я не вижу искренности».
