Эмине Булут: моя сестра и другие рабочие умерли голодными и выжатыми досуха

В субботу утром, 8 ноября, на складе по розливу парфюмерии, принадлежащем косметической компании Ravive, в районе Диловасы в Коджаэли прогремел взрыв и начался пожар. Город, где произошла трагедия, расположен по соседству со Стамбулом. Шесть рабочих, четыре женщины и двое несовершеннолетних, сгорели заживо.

Этот фатальный инцидент вызвал возмущение, когда выяснилось, что в цехе, где шла фасовка и упаковывание, отсутствовали элементарные меры безопасности; рабочие, по большей части женщины, не имели страховки и получали заработную плату, которая ставила их на уровень бедности. В компании эксплуатировался детский труд, а в здании, лицензионный статус которого остается неясным, царила разруха. В нем не было ни пожарной лестницы, ни надлежащего оборудования для обеспечения безопасности. Сообщается, что жалобы, поданные в CIMER (Президентский коммуникационный центр), были проигнорированы, а инспекция так и не явилась на объект. Эмине Булут, сестра 56-летней Шенгуль Йылмаз, и муж жертвы Салих Йылмаз рассказали корреспонденту ANF о трагедии, унесшей жизнь женщины.

Это было проклятое место!

Услышав новость о гибели своей сестры Шенгуль в пожаре на фабрике, Эмине Булут немедленно выехала из Сакарьи в Диловасы. Потеряв брата, скончавшегося от сердечного приступа всего 27 дней назад, теперь она оплакивала смерть сестры. Булут говорит с нескрываемой горечью: «И вот пришло печальное известие о Шенгуль. Парфюмерная мастерская, где она сгорела, была таким местом, что приближение этой трагедии можно было предвидеть заранее. Это было, как казалось, проклятое место. Никому не обеспечивали страховку, там не было охраны труда. О пожарном оборудовании нечего и говорить – там не было даже стола, за которым можно было бы поесть, или места для чаепития. В прошлом году я сама проработала там месяц. Владелец Куртулуш Орансал всегда урезал нам зарплату. Он говорил: «Первые два дня – это испытание». Потом он придумывал отговорки типа «ты же не пришла в воскресенье», чтобы вычесть побольше денег. В итоге у меня осталось всего около 11 000 турецких лир. Когда я спросила, неужели это всё, он ответил: «Да, это всё». Тогда я сказала ему: «За эти деньги работай сам».

Шенгуль не могла игнорировать крики девушек

Эмине Булут рассказала, что её сестра проработала в мастерской три года. Женщина вспоминает: «Моя сестра зарабатывала 950 турецких лир в месяц, и это было как пособие по бедности. Но она не находила себе места, если не трудилась. Она хотела заработать немного денег на разные расходы и провести время в мастерской со своими подругами, Ханым Гюлек и Айтен Арас. Почти все, кто там работал, время от времени подрабатывали, чтобы их доход был повыше. В день пожара она могла выжить. Айтен, которой удалось спастись во время трагедии, сказала мне: «Когда я оглянулась, Шенгуль была позади меня. Чуть позже я поняла, что она отошла». Я думаю, моя сестра, должно быть, услышала крики девушек, которые всё ещё были внутри, и не смогла этого вынести. Она вернулась. Девушки, которые там работали, были для неё как родные дети».

Там не было ни пожарной лестницы, ни запасного выхода!

Эмине добавила, что покинуть мастерскую в случае какой-либо чрезвычайной ситуации было сложно – рядом с большой дверью склада, куда привозили материалы, был только узкий проход, едва достаточный для одного человека.

Булут вспоминает: «Эта дверь была очень тяжелой, и открыть её можно было, только сильно толкнув. Когда я работала там, однажды я попыталась выйти через эту дверь, но она была такой тяжелой, что я едва смогла её открыть. Его открывали лишь тогда, когда в цех привозили поставку материалов, или когда летом было слишком жарко; в остальное время выход всегда был закрыт. Большую часть времени мы едва могли дышать, находясь внутри. Там не было ни вентиляции, ни пожарной лестницы, ни запасного выхода. Такие материалы, как бочкообразные контейнеры для химикатов, привозились в цех, потом их заливали в машины для розлива, затем разливали по бутылкам и упаковывали. Было много этапов: одни рабочие наполняли бутылки, другие крепили крышки, третьи наклеивали этикетки, третьи упаковывали товар. Никто из них не имел страховки; страховка была только у женщины по имени Гюльхан, занимавшей руководящую должность. Когда начался пожар, она убежала, бросив людей в огне. Но когда рабочие хотели поговорить с хозяином, она кричала: «Нет, господин Куртулуш не желает вас видеть, вы не можете к нему зайти». И этот же человек сбежал в день трагедии с чемоданом, полным зарплаты – не выплаченных рабочим денег. Он всегда расплачивался с ними наличными, а когда увидел пожар, сбежал с их деньгами».

Вынуждали работать под угрозами без отдыха

Плача, Булут рассказала, как в последний раз она видела свою сестру 27 дней назад на похоронах брата. Теперь она единственная, кто остался в живых из её семьи. Булут рассказала, что у сестры была беременная дочь, которая жила рядом с мастерской: «Моя сестра ходила на работу, а потом помогала своей дочери, которая была в положении. Обычно Шенгуль работала с 8 утра до 18 вечера, но весь последний месяц она трудилась в полную смену семь дней в неделю. Моя сестра и другие сотрудницы, которые погибли во время пожара, работали без перерыва весь месяц, с 8 утра до 8 вечера, практически без отдыха. Куртулуш Орансал вынуждал их трудиться сверхурочно под угрозой увольнения. Он заявил: «Либо вы остаетесь на сверхурочную, либо даже не думайте приходить завтра». Он не платил им за эту работу сверх графика, не обеспечивал питанием и присваивал себе доходы. Работницы приносили из дома хлеб, сыр и оливки. Им приходилось есть на полу, потому что владелец даже не предоставил людям, трудившимся на его благо, обычный обеденный стол. В это же время он сидел наверху за своим столом, поедая кебабы, питу и донер. Люди были голодны и измучены. Так они и умерли, голодные и выжатые досуха».

Муниципальные служащие не стали проверять цех

Сестра жертвы добавила, что цех, где работали незастрахованные люди и не было принято никаких мер безопасности, никогда толком не проверялся. Она вспомнила один случай, когда двое муниципальных служащих из муниципалитета Диловасы пришли к Орансалу, сообщив, что проводят проверку, но вместо этого вернулись обратно, неся коробки с духами, которые разливали рабочие. Булут сказала: «В день, когда должна была состояться проверка, владелец запаниковал, потому что ему нужно было показать работников, имеющих страховку. Он попросил мое удостоверение личности, чтобы в спешке зарегистрировать меня для страхования. Я сказала, что уже вышла на пенсию, и отказалась. Я просила его дать страховку моей сестре, которой оставалось 1008 дней до выхода на пенсию, или сделать это для других работниц, но он так никого и не застраховал. Он продолжал обманывать людей. Всякий раз, когда планировалась инспекция и чиновники приходили в цех, он отправлял нас на улицу, оставляя внутри лишь нескольких работниц. Как только инспекторы уходили, он звал нас обратно, чтобы мы продолжили работу».

Виновный должен быть наказан!

Эмине подчеркивает, что смерть её сестры по сути была убийством, совершенным на виду у всех. Она раскритиковала Министерство труда и социального обеспечения, говоря, что «эту проблему нельзя решить, надев галстук». Булут потребовала привлечь по закону всех, кто несет ответственность за трагедию: «Есть две версии того, как начался пожар: в одной говорится о коротком замыкании электросети, в другой – о возгорании из-за брошенной сигареты. Что бы ни произошло на самом деле, пусть эти обстоятельства выяснятся. Кто бы ни закрывал глаза на злодеяние, кто бы ни творил непотребства, кто бы ни приложил руку к этому преступлению, пусть все они понесут наказание. Я не гонюсь за деньгами, я хочу справедливости для своей сестры, для своей жизни, чтобы мое сердце успокоилось». Булут резко прокомментировала действия пользователей социальных сетей, которые опубликовали записи голоса её сестры без согласия семьи, и сказала: «Удалите эти аудио из социальных сетей. Это причиняет мне глубокую боль. Если они будут распространяться и дальше, их следует передать в суд».

От Шенгуль осталась лишь сумка для ланча

Салих Йылмаз, муж Шенгуль, много раз пытался убедить свою жену не работать в цехе по разливу духов. Вдовец объяснил, что всякий раз, когда она оставалась на сверхурочное время, он приходил туда и спорил с владельцем: «Я часто конфликтовал с Куртулушем Орансалом, поэтому я ему никогда не нравился. Он даже говорил моей жене: «Этот моряк никуда не годится, где ты его нашла?» Мне он тоже не нравился. Порой было уже девять часов вечера, а моя жена всё ещё была на работе, и я шел и спорил с ним. Шенгуль часто жаловалась на условия труда, и я уговаривал её уволиться. Я никогда не забуду, как она каждое утро собирала пакет с хлебом, оливками и сыром, потому что на работе им не давали еды. Я часто дразнил её, говоря: «Вот опять эта бедная женщина уходит». Теперь от неё осталась только эта сумка».

Источник