Несрин Абдалла командует женскими подразделениями Отрядов народной самообороны Западного Курдистана. Во время короткого визита в Париж она рассказала корреспонденту Sputnik France Ксении Лукьяновой о войне с террористами ДАИШ, а также о борьбе за место женщины в этом мире.
— Что заставило Вас взять в руки оружие?
— Это традиция нашего народа. Было 28 восстаний. И каждый раз женщины поднимались, чтобы сражаться с врагом или защитить себя. Готовиться вообще-то и не нужно было, мы уже были готовы защищать себя и свой народ. Так я присоединилась к силам народной самообороны.
— Сейчас почти половина курдских бойцов — женщины, и говорят, что их число будет только расти. Чем это объясняется?
— Важно, чтобы женщина нашла свое место в борьбе, но не только в вооруженных силах. Действительно, в вооруженных силах сейчас 45% женщин, и эта цифра будет, несомненно, расти. Подобное должно произойти не только на военном уровне.
Отряды женской самообороны представляют собой не ударный отряд, а оборонительный — это очень важно. Помимо военного аспекта, есть еще социальный, бытовой, правовой. Нужно, чтобы женщина присутствовала на всех уровнях, если она хочет добиться полного равенства в обществе. Именно поэтому число женщин на военном и дипломатическом поприще будет расти.
Наша задача — не только борьба с ДАИШ. Наш оборонительный батальон был создан до атак ДАИШ, поскольку мы живем в феодальном обществе, где каждый день нападают на женщин, подавляют их, насилуют. Нам нужно было организоваться, чтобы бороться с феодальными пережитками.
Когда появился ДАИШ, мы стали участвовать в борьбе с ним. Но мы не ограничились борьбой с ДАИШ, мы живем в обществе, где наши права не гарантированы, и мы воюем и на этом фронте тоже.
Мы делаем это, чтобы защитить себя, но также и для того, чтобы изменить общество.
— Как и когда формировался батальон?
— Когда в 2011 году началась революция, в оборонительных войсках уже служили женщины, хотя не так много, как сейчас. Они активно участвовали в борьбе в рядах единой армии до 2013 года.
4 апреля 2013 года состоялась конференция женских отрядов, и было объявлено о создании батальона. Можно сказать, что женский отряд самообороны является практически самостоятельным отрядом.
Конечно же, существуют организационные связи с ОНСЗК, но у нас свое руководство и система самоуправления, мы сами принимаем решения, мы сами разрабатываем планы операций. Но многое мы делаем вместе.
В женском батальоне присутствует идеологический аспект — созидание демократичной, эгалитарной, экологичной модели общества, мы на этом особенно настаиваем.
Структура имеет два уровня: военный и административный. Наши отряды стали международными, к нам присоединяются женщины самого разного происхождения, и существуют Устав и Программа, под которыми нужно подписаться. В составе батальона есть арабские женщины, и они сражаются рядом с нами.
— Расскажите о тех бойцах, которые приехали из Европы. Любая ли женщина может вступить в батальон?
— Если есть желание — способ найдется. Много людей приезжают с Запада, но есть и женщины из других уголков Ближнего Востока, других народностей, не курдянки. И даже наши героини — из разных стран, например, Ивана была немкой. Рядом с нами сражается много иностранок.
— Правда ли, что террористы боятся умереть от руки женщины?
— Прежде всего, замечу, что на самом деле эта организация никак не связана с мусульманами, с исламом.
ДАИШ базируется на двух составляющих: с одной стороны, они используют религию, с другой — страх. После первых стычек с ДАИШ мы находили на телах погибших террористов ложки или ключи. Сначала мы ничего не понимали, а затем взяли в плен несколько бойцов ДАИШ и спросили у них, что это означает. Они ответили, что это ключ от двери в рай, а ложка нужна, чтобы вкушать вместе с пророком Магомедом.
Мы слышали по рации, как они говорили, что, погибнув от руки женщины, они не попадут в рай. Потом было много рукопашных схваток между бойцами ОНСЗК и ДАИШ, они несли все больше потерь и стали думать по-другому. Мол, тела тех, кто убит женщиной, должны быть сожжены, потому что их тела нельзя предать земле — земля священна. Так что они быстренько издали фетву, чтобы уладить это дело.
ДАИШ — это враг женщин, на уровне идеологии и в жизни. Для них женщина — это вещь. Многоженство, групповые изнасилования, убийство женщин разрешены. Гаремы… Это опасность не только для женщин Ближнего Востока, это опасность для всех женщин, потому что для бандитов женщины не имеют ценности. Именно поэтому весь мир должен видеть исключительную опасность, которую представляют собой эти варвары и террористы.
Это очень опасно, особенно для западных женщин, которые решили присоединиться к ДАИШ. Они хотят стать их женами, вступить с ними в брак по канонам религии, но в итоге это лишь удовлетворяет их инстинкты. Это опасно и унизительно.
Как только они присоединяются к ДАИШ, они проходят точку невозврата. Представьте себе женщину, которую заставляют удовлетворять потребности десяти мужчин за ночь. Ни одна женщина не может считаться роботом из плоти. Но эти женщины уже там, и даже если они хотят уехать, они не могут. Потому что цена обратного билета — смерть.
— Как предупредить женщин об этой опасности?
— Важно сказать женщинам, которые присоединяются к ДАИШ, что они теряют себя. Они сами становятся убийцами женщин. Нельзя забывать, что тысячи женщин были убиты ДАИШ.
ДАИШ хочет создать систему сексуального рабства женщин. Как женщина может допустить мысль об этом? Присоединиться к убийцам женщин означает убить в себе женщину.
— Как вы считаете, боевики ДАИШ чего-то боятся?
— ДАИШ — это армия мертвецов, живых мертвецов. У них нет планов на жизнь. Вся их задача — это умереть и попасть в рай.
— Как уничтожить тех, у кого единственная цель — умереть и попасть в рай, если, убивая их, вы даёте им то, что они ищут?
— Те, кто умирает, — это пешки, люди, которые позволяют собой манипулировать. А есть те, кто толкает их на это. И именно последних следует найти и нанести по ним удар. Если мы хотим устранить ДАИШ, нужно обратить внимание на руководителей.
— Переговоры в Женеве были перенесены. Будут ли в них участвовать курды?
— Сейчас, несмотря на конфликт на Ближнем Востоке, самый спокойным регионом является курдский регион, Рожава. Более 700 000 беженцев, в основном арабы, осели в этом регионе, и мы оказываем им помощь и поддержку. Мы их защищаем от внешней агрессии. Я думаю, что мы не участвуем в конференции в Женеве из-за политических и этнических интересов государств.
Решения этой конференции не будут иметь никакой легитимности, поскольку народ, сражавшийся на местах, имеющий на своем счету самое большое количество побед и сумевший заставить варваров отступить, — это мы. У нас демократическая система самоуправления, основанная на братстве народов, на социальной справедливости.
— Помогли ли вам бороться с ДАИШ бомбардировки международной коалиции?
— Когда в 2015 году начались бомбардировки силами коалиции, конечно, нам это помогло. Однако — об этом говорим мы, и об этом говорят те, кто входит в коалицию — битва с ДАИШ идет на земле. Террористы ДАИШ скрываются среди гражданского населения, используют его как живой щит. Так что с этой организацией нужно бороться на земле.
У нас есть силы для того, чтобы бороться с ней на земле, нет даже необходимости во вмешательстве других. Нужно просто, чтобы все располагали соответствующим оружием.
С другой стороны, я хотела бы подчеркнуть: пока не будет найдено решение, или пока не будет принята курдская демократическая система, не будет мира в Сирии и на Ближнем Востоке. Это два параллельных процесса. Без урегулирования курдского вопроса мир не придет ни в Сирию, ни на Ближний Восток.
Те, кто поддерживает ДАИШ — это силы, которые не желают, чтобы курдский вопрос был решен. Именно под давлением этих стран мы сегодня не принимаем участие в третьей конференции в Женеве.
— Можно сказать, что курдам, чтобы эффективно сражаться сегодня с ДАИШ, нужно только оружие?
— Нет, не совсем так. Все они нам говорят, что мы являемся силой, которая лучше всех сражается на местах, что мы заставили ДАИШ отступить, однако, как только речь заходит о том, чтобы дать нам оружие, они говорят: «Вы сила, которая нелегитимна».
Нам требуется оружие, нам не нужны дополнительные люди, у нас достаточно людских ресурсов, чтобы вести бои. Мы сражаемся и защищаем не только будущее курдов, но и будущее всех народов любого вероисповедания, всех тех, кто проживает на Ближнем Востоке, а также будущее всех тех, кто сегодня наблюдает за тем, как мы сражаемся. Будущее человечества.
— Как проходят будни ваших бойцов?
— Во время боев все круглые сутки проводят на линии фронта. А когда тихо, у каждого в батальоне свое дело. Есть, например, время, которое посвящается учебе или просмотру телепередач, новостей. Есть время, отведенное для личных дел или для поиска информации по военной тематике, культуре и т.д. График очень четкий. Есть подразделения, которые в определенное время проходят обучение, пока другие патрулируют или делают покупки.
Есть и традиционное обучение. Это курсы, помогающие получить идеологическое образование, а еще специализацию в какой-либо области — например, в области военной стратегии или в области медицины.
Наша жизнь — не только поле боя. Чтобы создать систему равенства в обществе, необходимы женщины, способные принимать решения. Поэтому мы должны быть идеологически подкованы, мы должны в этом разбираться. А для обучения нужно время: одной потребуется три месяца, второй — шесть, а третьей — год. Но это обязательно для того, чтобы демократическая система, которые мы создали, продолжала существовать.
— Много ли среди вас замужних женщин и тех, у кого есть дети?
— В женских вооруженных силах мам нет, это с биологической точки зрения противоречит тому, чем мы каждый день занимаемся. Мы не можем иметь семью и в то же самое время вести вооруженную борьбу. Есть замужние женщины, но не матери. Их окончательным выбором стала борьба.
— Ваше лучшее воспоминание за все время существования батальона?
— Никогда не забуду день, когда была сформирована первая группа женщин-бойцов, и мы должны были сразу же отправляться на поле боя. И еще никогда не забуду день создания нашего батальона.
— А самый страшный день? Или очень трудный бой?
— Было очень трудно в Кобани, напряжение было огромным. Мы потеряли более 1000 товарищей и, конечно же, невозможно описать, как нам было тяжело. Но в тот день, когда нам удалось взять Кобани и поднять наши флаги — не то, чтобы все это было забыто, но мы сказали себе: «Все было не напрасно».
Эта мысль нас несколько утешила, потому что погибших нельзя забыть. У каждого из них была своя история, жизнь, семья, судьба.
— Что вы хотели бы сказать женщинам, которые нас читают?
— Они должны знать: мы защищаем не только себя — по крайней мере, мы так думаем — мы защищаем и их будущее тоже. Для нас очень важно, что сегодня женский батальон привлекает внимание и уважаем во всем мире.
Надо, чтобы женщина осознала ответственность за перемены в системе, потому что до сих пор она создавалась руками мужчин. Сегодня вы можете видеть, насколько активны женщины в военном деле, в идеологическом плане.