Нас задержали во время облавы перед самым рассветом; солнце еще не взошло. В полицейском участке меня спросили: «Где Эсма?». Я никогда раньше не слышал имени Эсма, потому что мне довелось узнать ее только как Жиян.
Любая попытка описать Жиян и ее путь, жизнь и партизанскую дорогу будет недостаточной. Я до сих пор не знаю, смогу ли я объяснить, кем она была, но я считаю, что такая статья должна быть написана, и я попытаюсь. Жиян означает жизнь, и Жиян знала эту жизнь. Она знала, как жить правильно, и связала свою собственную жизнь с судьбой своей страны. Она показала своим товарищам путь и завещала нам великую жизнь.
Сегодня в Курдистане бессмысленно говорить: «Мы всего лишь живем, мы живем просто так». По всему Курдистану, в Рожхилате, Башуре, Рожаве и Бакуре, тела молодых партизан бездыханными падают на землю, оставляя наследие сопротивления. Я хочу вспомнить Жиян, которая оставила нам память о жизни человека сопротивления. Я знал ее. Мы вместе учились, росли, садились за завтрак, вместе гуляли. Мне трудно писать о ней. Она боролась до последнего вздоха, и желание сражаться против врага бок о бок с ней перевешивает всё. Она должна была написать обо мне, а не я о ней, если бы она того захотела. Я испытываю те же чувства по отношению ко многим товарищам. Но в случае Жиян это особенно тяжело. Я могу справиться с этим, только приняв с распростертыми объятиями наследие сопротивления, которое она оставила нам, уходя.
Жиян Амарги (Эсма Авшар) родилась в городе Джизре в семье, принадлежащей к племени дидекри. Они происходили из кочевого племени района Ботан. Однако, в ходе геноцида, устроенного турецкими оккупантами, семья эмигрировала и поселилась в Батмане. Там Жиян росла как дитя кочевого племени из Ботана. Она начала понимать жизнь в Батмане и нашла в ней смысл. Жиян выросла в патриотическом семейном окружении и в районе, который способствовал тому, как сложился её характер. При рождении ей дали имя Жиян, но в те годы курдский язык был запрещен в Турецкой Республике. Поэтому в реестре её имя было зарегистрировано как Эсма. Тем не менее, дома её всегда называли Жиян. Жиян лишь иногда становилась Эсмой – в официальных случаях и когда учителя в школе называли её так.
Облава перед самым рассветом
Нас задержали во время предрассветной облавы. Светать ещё не начало. В полицейском участке меня спросили: «Где Эсма?». Я никогда раньше не слышал этого имени, потому что знал ее только как Жиян. Полицейские кричали во весь голос. Я подумал, кто такая эта Эсма, ведь враг спрашивал о ней не случайно. Тогда Жиян уже была партизанкой в свободных горах. Оказалось, что Эсма и есть Жиян. Так что побои, которые нам нанесли за то, что мы не знали имени, которым враг называл нашу подругу, были напрасны. Мне стало любопытно и, когда позже мне удалось прочитать стенограмму, я понял, что Эсма и есть Жиян.
Жиян была одной из немногих женщин, которых я встречал в своей жизни, подвергших сомнению систему и боровшихся с ней. Ее способность видеть противоречия была сильна. Она была способна понять и проанализировать ситуацию, узнав о ней совсем немногое. Она понимала свою собственную жизнь и знала, откуда она пришла и куда намерена идти в дальнейшем. Она умела жить. Жиян очень любила людей и своих товарищей.
Голос Жиян
Месопотамия видела беспрецедентные подвиги. Рассказывая о них, некоторые мастера речитатива денгбеж излагают их с горячим сердцем, считая своей обязанностью донести эти эпические события до народов и истории. (Пение денбедж – важнейшая часть традиционной курдской музыкальной культуры. Так называют и жанр, и певцов, которые передают стихи, эпосы и исторические события из уст в уста. Слово имеет корни deng (голос) и bêj (говорить, произносить). Для курдского народа такая литература – история его общества, поэтому денгбежей считают ещё и историками). Эти люди знают, что будущее зависит от того, будет ли действенно их слово, запомнятся ли их голоса. Поэтому они поют так, словно вкладывают в песню все свое сердце и душу. Голос Жиян запомнился мне. Она любила петь. Ее голос звучал, высекая в наших сердцах печаль. Да, это навевало грусть, но чаще хотелось встать и действовать.
Стойкий характер
У Жиян был стойкий характер. Она понимала, что была частью народа курдов и осознавала свою женскую идентичность, борясь с отрицанием и угнетением, где бы она ни находилась. Она стала лидером, ведя организационную работу с молодежью в нашем университете. В 2013 и 2014 годах многие из нас становились мишенями фашистских нападений, причем, нападавших нередко поддерживала полиция. Жиян не смирилась с этим и организовала сопротивление. По этой причине ее преследовали враги, за ней постоянно следили. Однажды сотни полицейских ворвались в университет и взяли под арест патриотически настроенных курдских студентов. Вместе с 50 друзьями-мужчинами Жиян несколько дней держали под стражей, пытая. В заключении она была единственной, кто вселял боевой дух в сотоварищей. Она говорила, что сопротивление должно продолжаться, даже перед лицом врага. После допросов их всех отпустили, и Жиян была последней. Она умела сопротивляться психологическому давлению со стороны противника.
Последняя встреча
Это был прохладный вечер в марте 2014 года. На небе только начали появляться звезды. С наступлением темноты воздух становился холоднее. Тогда мы встретились в доме, где собирались наши соратники. Войдя, я заметил грусть на некоторых лицах. Будь у них истинный повод для грусти, Жиян была бы самой грустной, но в этот вечер она была веселее всех. Вскоре я понял, что стал свидетелем интересного момента: Жиян была очень взволнована, в хорошем настроении и подбадривала своих спутников. Она делилась с нами своими воспоминаниями. Вскоре я понял, что это прощальный вечер разлуки: Жиян покидала нас, чтобы отправиться на свободу. Мы смотрели на нее, пытаясь уловить эту свободу в ее глазах, наблюдая за ней, когда она говорила. Пришло время уходить. Жиян уезжала из города на поезде. Мы обнялись в последний раз. Мне не хотелось отпускать ее, хотелось идти за ней следом.
Когда Жиян ушла на вокзал с подругой, она шла уверенным шагом, так, словно все звезды украсили для нее небо в эту ночь. Когда поезд начал движение, она выглянула из окна, сделала победный знак и умчалась в свободные горы. Я был счастлив за неё. В тот день я дал слово, что однажды последую за ней».
53 студента стали партизанами
Вскоре после отъезда Жиян в СМИ появилась информация о том, что 53 молодых студента вступили в ряды партизан. Мы сразу же ринулись искать информацию, кем они были. В то время в университете шли организованные действия в ответ на саботаж переговоров с курдским лидером Абдуллой Оджаланом, который устроило правительство Эрдогана. На фоне этих событий мы узнали новости о Жиян. В новостях появилось и фото: Жиян стояла в горах, на фронте, в партизанской одежде и с высоко поднятой головой. Она выглядела решительно, словно хотела поделиться своей силой с людьми. Наши чувства были неописуемы. Друзья, с которыми мы сидели бок о бок несколько ночей назад, теперь предстали перед миром, как партизаны.
Смех Жиян
Иногда смех революционен, иногда он выражает идеологию, иногда становится политической реакцией. Каждый оценивает его со своей точки зрения, в рамках своего эмоционального мира, но факт остается фактом: смех больше всего к лицу партизанам. Когда партизаны смеются, природа и жизнь становятся единым целым. Жизнь была и в улыбке Жиян. Она смеялась так, что казалось, будто она становится воплощением самой жизни.
Чувства Жиян
Для Жиян не могло быть и речи о том, чтобы жить в тех узких рамках, которые указал женщинам правящий класс. Она не хотела существования в обществе, сформированном колониальной политикой, и не могла закрывать глаза на тот факт, что ее страна была оккупирована. Стремление к свободе было её главной стратегией. Она была аскетична в жизни и знала, чего она хочет и что намерена сказать. Она была немногословна, проста и искренна. Она исследовала, читала, оценивала информацию, приходила к выводам на этой основе и старалась жить, защищая свою позицию. При этом она никогда не была груба или обидчива, стремясь объяснить то, что требовало объяснений, и понять других людей. Своим бесстрашием, твердостью и мужеством она доказывала, что в горах, в рядах партизан можно найти свободу.
По дороге в Ботан
Думаю, я немного знал и смог понять Жиян. Я предчувствовал, что однажды она уедет в Бакур (Северный Курдистан), и не ошибся. Её отъезд меня не удивил. Благодаря своей целеустремленности и решительности она преодолевала одно препятствие за другим, сражаясь в рядах партизан. Она добралась до Ботана. Жиян была предана своей стране. Эта преданность брала истоки в осознанном чувстве любви к родной земле. После многих лет практики в Гаре, Авашине, Запе и, наконец, Хафтанине, ее отъезд был вполне объясним. Жиян была родом из Ботана, и она приняла решение уехать туда где-то в глубине своей души. Она всегда шла к своей цели решительно и смело и никогда не хотела сдаваться. Ботан был для нее началом всего и вечностью.
Её последние слова
Мне всё ещё не удалось свыкнуться с мыслью, что Жиян больше нет. Я продолжаю жить так, словно она с нами. Жиян была партизанкой и сотрудницей СМИ в горах, работая во многих областях. Она рассказывала о событиях на фронте и делилась своими переживаниями перед камерой. Иногда она смеялась, и, ещё не понимая этого, вы смеялись вместе с ней. Когда вы смотрите на ее фотографии, у вас появляется ощущение, что вы видите живое пламя. Прежде она показала нам на примере своей жизни, как быть смелыми, решительными, целеустремленными и стойкими. Теперь она хотела бы, чтобы мы пошли по ее стопам и встали рядом с ней. Жиян оставила нам память о себе. Мы узнали, кто такая Жиян.