Это будет музыкальная деревня, и называться она будет Gund Ма».
Одной из областей, где доверенные управляющие, ставленники турецкого государства, нанесли наибольший ущерб, стала сфера культуры. С их приходом в одночасье были закрыты около 50 культурных учреждений. Множество деятелей искусства остались без работы. Некоторые из артистов, не подчинившихся разрушению, принесенному доверенными управляющими, в 2017 году основали организацию Ma Music, заявив, что «ни один ребенок не останется без музыки» и выступив против уничтожения культуры. За короткое время Ma Music, которую с радостью приняли как дети, так и их семьи, основала в 2021 году школы Zarok Ma, а в 2024 году – Çand Ma. Ma Music, которая стремится к развитию курдского языка не только в академии, но и в музыкальной деревне (Gund Ма), засучив рукава, принялась за работу.
С другой стороны, с 3 по 12 июня в Амеде под руководством Академии Ma Music пройдут дни музыки Ma. Координатор Ma Music Шерко Канивар рассказал нашей газете о перипетиях жизни Ma Music и их новом проекте — музыкальной деревне.
— Как началось ваше приключение с Ma?
|
|
— Музыкальная академия Ma Music была основана из потребности. Так из какой же потребности она возникла? С приходом доверенных управляющих все завоевания курдов были узурпированы как в местном управлении и политике, так и в культуре и искусстве. Что было до Ма? С момента прихода курдов к местному управлению и до 2016 года работа в области культуры и искусства во многих городах Курдистана велась на самом высоком уровне. Не только в провинции, районе или центре. Работа проходила максимально активно как под крышей муниципалитетов, так и автономно. Однако с приходом доверенных управляющих эти достижения были узурпированы. После их прихода учреждений культуры стало 52. Это не малое число. Это важное число. Работа, проделанная в Курдистане до появления доверенных управляющих, отразилась и на метрополии. Поскольку существовало производство, количество учреждений и организаций было велико, в каждом из них работало не менее 15-20 человек. Только в Управлении культуры работало почти 120 человек. В период с 2000 по 2016 год во многих районах Курдистана были организованы различные фестивали. Были организованы специальные концерты. Начали проводиться оригинальные фестивали в таких областях, как кино и театр. Не только в Амеде, но и в Курдистане в целом, и в курдском языке в частности, велась работа и производство. После 2010 года Культурный центр Месопотамии довел культурную деятельность до определенного уровня. Теперь требовались академии и школы. В 2010 году была открыта Академия Cigerxwîn. Она начала предоставлять академическое образование в области культуры и литературы. Особенность этого заведения в том, что впервые в Курдистане академия начала давать образование на курдском языке. На территории муниципалитета также была открыта консерватория имени Арама Тиграна. В ней проводились занятия по многим направлениям искусства. Здесь были открыты отделения как для детей, так и для взрослых.
В Ване в Академии Нуда проводились важные культурные мероприятия. С приходом доверенных управляющих все эти достижения были сразу же узурпированы. Тысячи учеников в одночасье остались без места. У нас было две альтернативы. Либо люди, работающие в этих сферах, должны были выбрать индивидуальный подход и перейти на работу, которая обеспечит им средства к существованию. Либо, подобно лозунгу, принятому Ma в момент основания, «Музыка везде, музыка для всех», не оставить без музыки ни одного ребенка, даже если в Курдистане не останется камня на камне. У артистов отобрали места, забрали все инструменты. Им негде укрыться. Мы выбрали второй путь — противостоять всем трудностям и не лишать детей этой страны курдского языка и музыки. Мы поняли, что не можем создавать свободное курдское искусство под гнетом турецких ставленников. Мы уволились с работы до того, как уволили нас. Когда мы уволились, мы собрали все семьи, с которыми мы работали и сказали им: «Мы здесь ради образования ваших детей». Мы спросили: «Вы с нами, вы поддержите нас?». Мы сняли помещение, попросили нашего друга, и он заплатил первую арендную плату. Через 3,5 месяца, при поддержке нашей семьи и друзей, мы открыли Ma Music в Диджлекенте.
С появлением попечителей достижения были узурпированы. Тысячи студентов в одночасье остались без места. У нас было две альтернативы. Либо те, кто работает в этих районах, перейдут на работу, которая обеспечит им средства к существованию. Либо ни один ребенок в Курдистане не останется без музыки. Мы выбрали второй путь.
— Какова история названия «Ма»?
— Что касается истории этого названия, то это оно было предложено нашим другом. «Em Ma!». Это означает «Мы остались». Мы хотели сказать: Müzik ma (Музыка осталась), Malbat ma (Семьи остались), ê berxwedan dan ma (Остались те, кто сопротивляется). Мы остались, дети остались, женщины остались и музыка осталась. С таким названием мы открыли наше первое учебное заведение в апреле 2017 года. Мы стремились не прерывать курдское и музыкальное образование. Образование не похоже на концерт. Артист может целый год не давать концертов, но когда он делает перерыв в преподавании, он наносит вред обществу. Это место сразу заполняется. Они входят в дом с мультфильмами. Они входят в дом с музыкой, которую слушают в школьных автобусах, столовых и торговых центрах. Поэтому эта сфера, поддерживающая дух общества, должна была сохраниться. Даже если нет возможности, нужно уметь творить в ее отсутствие.
— По какой причине в процессе обучения вы использовали только курдский язык?
— Когда мы только открыли Ma Music, в стране царила атмосфера, в которой разговор на курдском языке был запрещен. Ставленники Анкары нанесли серьезные удары по курдскому языку. Курдский язык был изъят с улиц и из жизни и превращен в настольную работу. Курдскому языку был нанесен удар в обществе. Многие семьи приходили к нам и говорили: «Мы приводим сюда наших детей, мы хотим, чтобы они выучили курдский, даже если это будет всего пара слов. Они могут не учить музыку, они могут не быть музыкантами. Однако приход в Ma Music, разучивание песни на курдском языке и преподавание на курдском заложили основу для изучения языка. Курдский язык, быть курдом — в Курдистане это своего рода метка, очень яркая и опасная. Открытие такого заведения в то время, когда курдский язык подвергался наибольшей криминализации, и его создание с собственной аутентичностью внесли важный вклад в защиту и развитие курдского языка. Дети, которые приходят сюда, прежде всего, хотят выучить курдский язык. Возможно, среди них будут и те, кто не будет учиться музыке, но они проявят себя в других областях, и это будет на курдском языке». Ma Music играла и будет играть важную роль в защите и развитии курдского языка и в его продвижении в будущее.
Что касается истории названия «МА», то оно было предложено нашим другом. «Em Ma!» Мы хотели сказать: Müzik ma (Музыка осталась), Malbat ma (Семьи остались), ê berxwedan dan ma (Остались те, кто сопротивляется). Мы остались, дети остались, женщины остались, музыка осталась…
— Не могли бы вы рассказать нам немного о процессе создания Zarok Ma?
— Когда мы собирались в Zarok Ma, нашим преимуществом была наша организация. Все наши ученики, выросшие в Ма, были студентами академии. Пианисты, художники и преподаватели. Вы даете образование и видите, что получаете продукт. Эти дети меняют свои семьи. Они заставляют свои семьи слушать курдские песни. Эти дети в свою очередь приводят свои семьи в МА. Даже если они болеют, они никогда не пропускают занятия. Один из наших учеников пришел из отделения неотложной помощи с капельницей в руке, но не пропустил занятия. Наше преимущество — это перемены. Мы увидели, что дети, которые никогда не говорили на курдском, через некоторое время заговорили между собой на родном языке. Дети, которые не слушали курдские песни, теперь не засыпают, не послушав Şêro û Biro. Некоторые семьи говорят: «Наши дети просят нас ставить песни Шакиро 24 часа в сутки». Конечно, того, что мы сделали, недостаточно, но мы видим, что эти усилия достигли своей цели и приносят результаты. Детям, которые начали заниматься в возрасте двух лет, сейчас двенадцать. Сейчас они участвуют в детском хоре. Они занимаются музыкой на академическом уровне. Мы видим, что сейчас настало время для производства курдской музыки. Через 20 лет появятся люди уровня гениев. Есть трехлетние дети, которые очень хорошо разбираются в музыке. Эта работа идет уже 10 лет, и она продолжится и через 20 лет.
— Вы снизили возрастной ценз до очень раннего возраста и даже начали обучать курдскому языку детей в утробе матери. По какой причине вы снизили возраст?
— В настоящее время в Zarok Ma приходят даже беременные женщины. Многих это удивляет. Когда я учился в Академии имени Арама Тиграна, ко мне пришел пятилетний мальчик по имени Даниз Газмыш. Он совсем не говорил по-курдски. Поскольку он не говорил по-курдски, он пел по-турецки: «Делай уроки, делай уроки, если ты сделаешь уроки, у тебя будет работа, ты будешь богатым». Я постоял, потом ушел и сказал своим друзьям в академии имени Арама Тиграна: «Мы совершаем ошибку, принимая детей в возрасте пяти лет». Мы принимаем детей, чья память в этом возрасте уже забита. В области музыки мы должны брать детей, чья память еще не успела пострадать. Мы не знали, как заботиться о детях младше пяти лет, но мы должны были найти способ, и я лично взял на себя ответственность и проанализировал исследования на эту тему. Ребенок начинает играть в возрасте 4 месяцев. Что он слышит? Он слышит звук мин, когда вокруг него идет бомбежка, в то время как он пытается усвоить курдский язык. Чем мы можем это заменить? Мы начали общаться с отцом и матерью еще до рождения ребенка. Мы начали учить курдские песни в семьях с утробы матери и до пяти лет. Нам нужно, чтобы ребенок слышал, а слух формируется у детей после 4 месяцев внутриутробного развития, поэтому мы начинаем обучение так рано. Для этой цели была основана организация Zarok Ma. Она началась с 8 детей в одном доме. С 2014 по 2015 год мы каждую неделю ходили в один дом и проводили тренинги. Уже через 8 месяцев мы начали получать результаты: дети начали учить курдский, язык в доме начал меняться. При поддержке общественности была открыта школа Zarok Ma — первая в мире, предоставляющая музыкальное образование на курдском языке.
— Вы недавно открыли школу Çand Ma. Была ли какая-то особая причина для ее открытия в Суре?
— С тех пор как мы открыли Ma Muzic, районы Баглар, Сур и Бан-у Сан стали предметом нашей заботы. Эта проблема всегда оставалась в наших сердцах. Были и критические замечания, например: «Почему вы открылись в Диджлекенте, а не в Суре». Мы сделали это, исходя из наших средств. Возможности того времени позволяли нам открыться в Диджлекенте. Но Ma Muzic был еще и передвижным учреждением. Мы открылись в Суре, потому что пришло время. В 2015 году, после столкновений в Суре, многие люди были вынуждены мигрировать из оттуда. Помимо миграции, здесь происходил культурный геноцид. На улицах Сура хотели распространить новую культуру. Они хотят создать память, которая не имеет ничего общего с курдской культурой. В основном это практикуется на детях. Возраст, когда дети впервые пробуют наркотики в Суре снизился до 8 лет. Именно поэтому для нас было столь важно открыть наше представительство здесь. Почему мы назвали нашу школу Çand Ma? Были и миграция, и нападения, но несмотря ни на что, Çand, то есть культура, должна оставаться. Мы существуем с нашей культурой, без нашей культуры мы не существуем. Мы открыли это место два месяца назад, и каждый день дети говорят «rojbaş», что по-курдски означает «доброго дня», когда приходят и когда уходят. Однако, когда мы только приехали, они спрашивали, а что такое «rojbaş». Опять же, в первые месяцы они называли нас «Abê», «отец», а теперь обращаются к нам по именам. Другими словами, за два месяца мы изменили цвет улицы, язык улицы стал чистым и культурным. Однако уличный язык деградирует. Своей работой с детьми здесь мы меняем деградирующий язык. После закрытия школ мы будем организовывать различные мероприятия для детей в течение дня.
Наша цель — «1 миллион человек, 1 миллион камней». Разве в мире не найдется миллиона людей, которые не останутся равнодушными к курдским детям; давайте соберем миллион камней. Мы скажем: «Вот, возьми камень». Наша цель — привлечь внимание миллиона людей, а не собрать деньги. Через 6 месяцев мы начнем строительство нашей деревни.
— У вас есть мечта, Gund Ма, не могли бы вы рассказать нам немного о ней?
— У нас есть мечта. Больше, чем просто мечта. Наша мечта — создать музыкальную деревню. Мы сделали первые шаги к созданию этой деревни. Чем будет заниматься музыкальная деревня? Музыкальная деревня будет построена на ста акрах земли на берегу Тигра в Амеде. Все мероприятия, проводимые в Ма, будут проводиться там. Там также будут кинотеатр, театр и улица гованда, нашего народного танца. Семьи смогут оставаться там со своими детьми. Там будет производство, они будут учиться искусству и участвовать в повседневной деревенской жизни. Они будут сажать урожай, делать заготовки на зиму, поливать сад. В деревню будет ходить автобус. Там не будет ни машин, ни мобильных телефонов. Мы оторваны от своих корней, но в этом месте мы снова с ними соприкоснемся. Это будет музыкальная деревня, и называться она будет Gund Ma. Другими словами, как в нашем слогане, деревни оставались и будут оставаться (Gund Ma). Цель деревни не в том, чтобы уничтожить город, мы хотим обеспечить постоянство деревенской культуры.
Мы начали планировать архитектуру. Это будет не обычное здание. Мы организуем 6-месячную кампанию по всему миру. Ваши новости также станут нашей декларацией. Наша цель — «1 миллион человек, 1 миллион камней». Разве в мире не найдется миллиона людей, которые не останутся равнодушными к курдским детям; давайте соберем миллион камней. Мы скажем: «Вот, возьми камень». Наша цель — привлечь внимание миллиона людей, а не собрать деньги. Через 6 месяцев мы начнем строительство деревни. Теперь мы будем приезжать из деревень в город. Не из Ma Muzic в деревню, а из деревни в город. У нас будет центр.