Похоже, мое сердце все еще в Амеде

На этой неделе исполнилось два года, как я собрала небольшой чемодан и закрыла за собой дверь своей квартиры в Сулеймании. Я вернусь через месяц или около того, после посещения курдской конференции в Европейском парламенте, а также семьи и друзей в Нидерландах. Я прилетела бы обратно 18 марта 2020 года – это был один из первых дней, когда международные поездки прекратились из-за пандемии коронавируса. С тех пор я ни разу не возвращался и снова живу в своей родной стране, Нидерландах, после пятнадцатилетнего отсутствия, и сейчас я размышляю о том, чего мне не хватает. Чего мне не хватает, так это связи.

Когда я впервые переехала в Турцию, чтобы работать внештатным корреспондентом, в 2006 году, я написала статью об обустройстве в новой стране. Я брала интервью у психолога, и она объясняла происходящее при миграции аллегорией смены одежды: вы начинаете носить новое пальто, оно пока не очень удобно, но чем дольше вы его носите, тем лучше себя чувствуете. Это хорошо, но одновременно происходит и другое: когда вы возвращаетесь в страну, из которой приехали (если вы находитесь в обстоятельствах, в которых это возможно), вы не можете просто взять свое старое пальто и снова надеть его, потому что вы изменились, и оно больше не подходит. Вопрос в том, найдете ли вы снова когда-нибудь пальто, в котором вы будете чувствовать себя совершенно комфортно.

Именно в таком состоянии я сейчас и нахожусь.

ВОДОНЕПРОНИЦАЕМОЕ И ТЕПЛОЕ

Ничего страшного, пальто, которое не идеально сидит, все равно может делать то, что нужно, и согревать вас. В материальном плане в Нидерландах у меня есть все, что мне нужно. Кроме того, у меня есть работа, у меня хорошая семья и верные друзья, никаких претензий. Пальто, можно сказать, водонепроницаемое и теплое, оно достаточно длинное, имеет все кнопки, молния работает. Но все же оно не совсем моего размера, немного тесновато, есть дырка в кармане и несколько пятен, которые я, кажется, не могу вывести.

Я думаю, что это может быть связано с одиночеством. На протяжении большей части тех лет, что я провела в Турции, в Стамбуле и Амеде (Диярбакыре), я тоже была одна. Но, особенно в Курдистане, это одиночество было совсем другим, чем в Нидерландах. Каждый раз, когда я выходила за дверь, я чувствовала себя частью большого сообщества. Конечно, Амед – очень политический город, и я тоже очень политический человек, поэтому пальто, наброшенное на мои плечи, мне подходило. Не то чтобы я никогда не чувствовала себя там одинокой, конечно, чувствовала. Мой курдский был паршивым и оставался паршивым, как я ни старалась. В группах с друзьями и знакомыми я часто чувствовала себя потерянной, потому что и на турецком я не могла следить за разговором достаточно хорошо, чтобы действительно быть его частью. Но, несмотря на то, что временами это было странное пальто, я любила его и не хотела снимать.

СОЦИАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ

Турецкое государство лишило меня всего этого, теперь уже более шести лет назад. Иракский Курдистан был не таким. Не такой политизированный, как Бакур (Курдистан в Турции, Северный Курдистан), с меньшим количеством событий, за которыми можно следить и которые подходят для СМИ, где я работаю. По нему не так легко передвигаться в одиночку без машины. Я начала учить еще один курдский диалект, но у меня нет таланта к изучению языков. Построить здесь социальную жизнь оказалось гораздо труднее, чем в Бакуре. Оторванность, которую я чувствовала, была глубокой, и я уже решила вернуться в Нидерланды в 2020 году, пока пандемия не ускорила этот процесс.

Чувствовать себя оторванной [от всех] в своей собственной стране – это странно. Особенно после того, как я пожила в стране, где община все еще гораздо важнее, чем в Нидерландах, и почувствовала, насколько это важно. В Нидерландах царит крайний индивидуализм. Если вы не хотите быть одиноким, то самое приемлемое убежище – это вступить в интимные отношения с одним человеком и построить свое гнездышко вместе, закрыв дверь и задернув занавески.

Чтобы было понятно, это в первую очередь критика не отдельных людей, а системы, в которой мы живем. Сильные сообщества (местные общины, – прим.) не могут процветать при капитализме.

Но меня не интересуют отношения с одним человеком. Я не думаю, что это может удовлетворить то, чего я жажду.

ТОНКАЯ И ХОЛОДНАЯ ТКАНЬ

Конечно, пандемия усугубила ситуацию. Хотя она показала нам, как важно заботиться друг о друге и о сообществе, без которого мы, как люди, не можем выжить, она стала жестокой демонстрацией того, что наши общества, и голландское правительство в том числе, созданы для эгоистического выбора. Вот то самое пальто, которое накинули на меня Нидерланды. Ткань тонкая и холодная. Руки, которыми меня обхватывают друзья и семья, почему-то не могут компенсировать это.

Когда Турция только выгнала меня, а это случилось в 2015 году, я часто говорила, что оставила свое сердце в Амеде. Думаю, оно все еще там.

Источник