Находящийся в заключении журналист рассказал о жестокой изоляции в тюрьмах

Согласно информации от находящегося в заключении журналиста Надима Тюрфанта, в тюрьмах под предлогом борьбы с пандемией коронавируса применяется жестокая изоляция.

Курдский журналист Надим Тюрфант, отбывающий свой срок в закрытой тюрьме со строгим режимом в Ване, написал в Ассоциацию журналистов «Диджле Фират» по поводу правонарушений, свидетелем которых он стал в тюрьме.

Тюрфант, который уже находится в тюрьме примерно на протяжении пяти с половиной лет, заявил: «Меры и ограничения, которые устанавливаются якобы для борьбы с пандемией, на самом деле привели к жёсткой изоляции. Я надеялся, что с момента получения нами вакцин постепенно всё начнёт нормализовываться. Социокультурные мероприятия, занятия и так далее до сих пор крайне редки. Мы не можем заниматься никакой общественной деятельностью. Посещения на свободной основе запрещены, каждый узник может видеться лишь с двумя людьми дважды в месяц. Помимо этого, мы должны проводить наше время с ещё двумя людьми в камере семь дней в неделе, двадцать четыре часа в сутки. Нас жестоким образом отрезают от общества».

«Показания выбиваются при помощи пыток»

Говоря о судебном процессе, Тюрфант в своём письме пишет следующее:

«Как вы знаете. все свидетели, которые давали свои показания в суде, заявили, что эти показания были выбиты при помощи пыток. Только связанные с новостями посты в соцсетях остались в материалах делах, показания никто не стал учитывать. Наша защита в письменной форме не была принята во внимание. Более того, переводчик заявил, что он даже не знает курдского. Я ни разу не представал перед реальным судом, не появлялся там в зале лично. Высшие инстанции рассматривают это как прямое нарушение прав, уже принимались решения по подобным вопросам, которые стали прецедентом. Более того, дело, которое могло привести к обвинению в распространении пропаганды, завершилось обвинением в членстве в террористической организации.

Возможно, самым трагикомичным в этом процессе является решение судебной комиссии, в котором говорится, что меня осудили за «создание вызывающих беспокойство новостей». Это, по сути, является признанием сущности всего процесса. После решения была подана апелляция. В то же время пункт «Даже если журналистские высказывания возбуждают беспокойство, то не являются преступлением» был добавлен в соответствующую статью антитеррористического законодательства по результатам судебного процесса над Представителями науки за мир. Есть множество прецедентных решений по схожим делам, однако по какой-то причине Верховный суд не стал применять это к моему делу.

В ходе всего этого, когда Верховный суд предпочёл отмолчаться, засунув голову в песок, Махди Акар из ПСР на одной из телевизионной передач заявил, что во время городских операций были применены несоразмерные силы. Он обвинил в этом представителей Движения Гюлена. Как раз об этом я и писал в своих новостных репортажах: нарушения прав и несоразмерное применение силы. Я даже не знаю, стоит ли тут смеяться или плакать…».

Обращения в Конституционный суд и ЕСПЧ

Отметив, что он направил жалобы как в Конституционный суд Турции, так и в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), Тюрфант заявляет: «Поскольку я считаюсь «признанным виновным», я имею огромные проблемы с рассмотрением своего дела. На протяжении многих лет никто не поднимал этот вопрос. Я считаю, что международные организации и организации, борющиеся за свободу для журналистов, а также журналистские объединения должны играть более активную роль. Это можно считать критикой. Если быть честным, существует огромная разница между освещением положения журналиста, арестованного в Стамбуле, и такого же журналиста, но ставшего жертвой ареста в курдском регионе. Например, в нашей стране, эта проблем почти никогда не поднимается, не оказывается на повестке дня».

По турецкому закону досрочное освобождение с последующим надзором возможно лишь в том случае, если остался один год срока. В случае с делом Надима Тюрфанта это будет в конце ноября. Журналист, который планирует подавать соответствующее заявление 29-го ноября, заявил: «Говорят, что запоздавшее правосудие не может считаться настоящим правосудием. Однако, кажется, даже запоздавшее правосудие не является в данном случае возможным. Как минимум, я хочу пробыть последний год на свободе, пусть и под надзором. При этом существует разница в рассмотрении заявлений в зависимости от конкретной тюрьмы. В некоторых тюрьмах узнику идут навстречу, в других же его держат до последнего дня. Ранее в этом году был принят новый закон, согласно которому освобождение может даже задерживаться на шесть месяцев, если заключённого признают не подходящим для этого. Несмотря на то, что приговор суда не меняется, реальный срок может отличаться. Министерство должно установить определённые чёткие правила относительно подобных вещей».

Предыстория

Ранее Тюрфант делал репортажи о должностных злоупотреблениях со стороны представителей власти. В частности, он сообщил о видео, записанном в августе 2015 года в провинции северного Курдистана Джоламерг (Хаккари). На этом видео специальное подразделение турецких сил безопасности заковало в наручники несколько десятков рабочих, занимающихся строительством, уложив их лицом в землю. Всё это сопровождалось расистскими оскорблениями и угрозами.

В конце видео можно услышать следующие слова: «Сейчас вы можете почувствовать на себе силу турок! Я знаю ваши лица. Никто из числа тех, кто обманывает нас, не может избежать последствий. Что вам сделала эта власть? Вы почувствует сейчас силу турок».

После того как Надим Тюрфант сообщил о случившемся, он стал получать угрозы в свой адрес, в том числе от представителей турецкой жандармерии, в итоге его арестовали под выдуманным предлогом. Обвинительное заключение в его адрес было выдвинуто лишь спустя 13 месяцев нахождения за решёткой самого Тюрфанта. Прокурор нашёл достаточно свидетельств в журналистской деятельности и статьях Тюрфанта, чтобы потребовать для него 22 лет тюремного заключения.

15-го декабря 2017 года Надим Тюрфант был в итоге приговорён к семилетнему заключению за решёткой за «членство в террористической группировке». Впоследствии его срок был увеличен до 8 лет и 9 месяцев из-за «новых сведений».

Источник